Rozhnov - Gipnoz ot drievnosti do nashikh dniei [1
Французский исследователь гипноза Леон Шерток направил немало усилий для установления общности и различий в том, что происходит во время сеанса психоанализа и при гипнотизации. Оказалось, что и там и здесь главную роль играет внушение, только при гипнотизации оно имеет явную и иногда очень яркую форму, а при психоанализе оно скрыто, о его действии не подозревает не только больной, но часто и сам психоаналитик. На самом же деле то, что прежде относили к действию психоанализа, следует отнести к лечебному эффекту неявного внушения, занимающего в этом сеансе значимое место. Для нас во взглядах Шертока очень интересно его внимание к роли эмоционального фактора в процессе гипнотизации и в придании эффек- 228
тивности другим, самым различным видам психотерапии. Это сближает его точку зрения с идеями, развиваемыми сторонниками эмоционально-стрессовой психотерапии (о ней мы расскажем в следующей части).
Изложим вкратце представление о гипнозе, сложившееся у советских ученых и получившее подтверждение на кафедре психотерапии Центрального института усовершенствования врачей в результате серии клиникоэкспериментальных работ последних лет.
Глубокий гипноз — качественно особое нервно-психическое состояние, возникающее под влиянием направленного психологического воздействия, существенно отличающееся и от сна и от бодрствования. Значительное повышение восприимчивости к психологическим факторам в сомнамбулическом гипнозе сочетается с резким понижением, вплоть до полного исчезновения других восприятий внешнего мира органами чувств.
Выше уже рассказывалось, как, применяя методику электрофизиолога Н. А. Аладжаловой, мы получили новые данные, точные объективные доказательства того, что наиболее глубокая стадия гипноза обладает своим режимом мозговой деятельности. А это означает, что не все в гипнозе связано с действием внушения, но, напротив, гипноз есть специфическое состояние психики, создающее для внушения исключительно благоприятный психофизиологический фон. Учитывая современные представления о структуре сознания, о мозговой деятельности как разнообразии форм синэргического, т. е. совместного взаимоподдерживающего действия в одном направлении, осознаваемой и неосознаваемой (бессознательной) психической активности, вполне правомерно рассматривать сомнамбулический гипноз как такое состояние функционирования психики, при котором с наибольшей полнотой проявляет себя бессознательная психическая деятельность.
Вышесказанное позволяет понимать и то необычное, только гипнозу присущее оживление следов утраченных впечатлений под влиянием соответствующих внушающих воздействий, те возможности проникновения, выражаясь языком академика П. К. Анохина, в «кладовые памяти», которые находятся на неосознаваемых уровнях психической активности. Анохин придавал гипнозу особенно большое значение в вопросе изучения механизмов неосознаваемой психической деятельности. Выступая на сессии Академии медицинских наук в 1958 году, он сказал: «Мы уделяли до сих пор безусловно недоста
229
точно внимания процессам формирования того, что фрейдизм называет «подсознательным». Тщательно изучая реакции мозга, мы забываем, что за пределами фокуса сознания остается огромный багаж, который можно назвать памятью мозга; этот багаж накапливается в течение всей жизни и оказывается, как показывают некоторые гипнотические опыты (курсив наш.— Авт.), поразительно стойким. А разве физиологи достаточно глубоко изучают, как живут эти следы и в каком отношении они находятся к сознанию? Надо признать, что эти вопросы у нас изучены слабо. В результате дело борьбы с фрейдизмом серьезно страдает».
Остается только добавить, что за прошедшие почти три десятилетия после этого выступления на специальном совещании, посвященном критике фрейдизма, хотя изучение неосознаваемой психической деятельности и продвинулось заметно вперед, но еще не достигло того размаха, которого оно заслуживает, если принять во внимание его огромную роль для понимания законов, которыми управляется психика человека как в норме, так и при исключительных и патологических состояниях.
Совершенно очевидно, что в целом вопрос о природе сомнамбулического гипноза необычайно сложен и на сегодня еще далеко не раскрыт. Тут еще над очень многим должна работать исследовательская мысль. Но и то, что на сегодняшний день известно о сомнамбулической стадии гипноза, позволяет с большой степенью достоверности анализировать и объяснять факты из области разного рода загадочных явлений психики.
Говоря о механизмах гипнотического состояния человека, невозможно выразить всю его сложность только в одних физиологических категориях. Существенную помощь здесь может оказать обращение к понятиям материалистической психологии.
Анализ развития гипнотического состояния показал важную роль, которую играет в управлении этим процессом психологическое воздействие одного человека на другого, а точнее, психологическое взаимодействие между людьми. Первостепенное место в возникновении и протекании сомнамбулического гипноза принадлежит в значительной мере неосознаваемым психологическим факторам, т. е. мотивациям, идущим от бессознательного уровня психической активности. Сюда в первую очередь следует отнести воздействия, исходящие от гипнотизирующего, а именно: целенаправленность его внушающего влияния, искренность, эмоциональную насы
230
щенность и выразительность интонаций голоса во время внушения, стройность и последовательность их смыслового содержания. При этом следует учитывать большую роль, которую играют значимые для гипнотизируемого психологические установки. Часто именно они в конечном счете определяют его отношение к личности гипнотизирующего, степень авторитетности его, а соответственно и веры в него со стороны гипнотизируемого, его интерес и отношение к самой процедуре гипнотизации. В глубокой стадии гипноза эта доминирующая роль неосознаваемых психологических факторов выступает особенно ярко, и их влияние становится безраздельным, превосходя по своей силе все другие воздействия, даже и весьма значимые биологически.
Все сказанное с убедительностью свидетельствует о том, что глубокий гипноз есть качественно определенное психофизиологическое состояние, возникающее как результат специфической перестройки работы мозга на особый режим. Отличительной чертой глубокого гипноза как состояния является строгая, несвойственная ни сну, ни бодрствованию избирательность в усвоении и переработке информации, жестко определенная социальной значимостью оказываемых воздействий. Заслуживает внимания способность глубокозагипнотизированно- го возвращаться к уже пережитым периодам жизни, т. е. как говорят гипнологи, давать внушенную регрессию возрастов. Здесь возникает особое восприятие протекания времени, всецело зависящее от изменения обычно существующего взаимодействия сознания и бессознательного.
Более углубленному проникновению в сущность гипнотических явлений способствовала концепция эмоционально-стрессовой психотерапии, построенная на достижении лечебного эффекта за счет использования высокого накала эмоциональных переживаний положительного характера, создать которые у больного и является основной задачей врача. Но об этом разговор впереди.
Быть может, рассказ о современном понимании гипноза показался читателям сложным и слишком специфическим для усвоения неспециалистами. С этим следует согласиться. Но в науке всегда есть некоторые моменты, упрощенное изложение которых может повредить истине, стереть грань между новыми достижениями и уже давно установленными фактами. Сказанное приобретает тем большую справедливость, чем сложнее рассматриваемые явления и их взаимоотношения.
ЧАСТЬ 4
ЛЕЧЕНИЕ
СЛОВОМ
СТРЕСС ПРОТИВ СТРЕССА
Поистине безграничны возможности современной медицины. Необозримо богат арсенал ее лечебных средств. Выдающиеся достижения физики и химии, электроники и кибернетики приняты ею на вооружение. Но одно все же остается старым: деление медицины на три основных вида, в зависимости от средства, которое она применяет: нож, трава и слово.
Наверно, нашим читателям понятен смысл, вложенный в название рукавов, на которые распадается река медицины:
нож — хирургия, трава — лекарства, слово — психотерапия.
Возможности психического лечения, возможности внушения, влияния словом на болезненные состояния понимались медициной с самого ее возникновения. На всех этапах истории науки врачевания можно встретиться с отношением к словесному, к психическому воздействию в лечебных целях как к очень мощному и существенному звену медицины. И все это было уже задолго, за тысячелетия до превращения психотерапии в самостоятельную отрасль медицины.
